Переносчик значений
Джордж Лакофф
Профессор лингвистики Калифорнийского университета в Беркли Джордж Лакофф стал одним из основоположников когнитивной лингвистики и теории воплощенного познания — нового направления философии: мышление изучается здесь исключительно в рамках телесности.
Текст и публикация @The Prime Russian Magazine
«Все основные идеи, которые к нам приходят, зависят от того, как функционируют и взаимодействуют с пространством наши тела».
Когнитивистика занимается мышлением, которое представляет собой основу всех наук, и, конечно, в идеале все ученые должны быть с ней знакомы — это даже не междисциплинарная, а внедисциплинарная область науки. Мы, когнитивисты, объединили исследования, относящиеся к разным сферам. Когнитивная лингвистика появилась примерно 40 лет назад, но она держалась поодаль от нейробиологии и нейропрограммирования. Мы мало пересекались, мало знали друг о друге, и лишь с конца 1980‑х годов принялись работать над объединением этих сфер — и открыли много нового. Cамое главное, пожалуй, — как наши язык и идеи возникают не в сознании, а при тесном взаимодействии сознания и тела, которое совершает набор определенных действий и функционирует в обществе. Это привело нас к пониманию того, как действительно работает мозг. Телесность ума — вроде бы совершенно очевидный концепт, но для истории философии довольно радикальный. Самая важная характеристика телесного ума — это мультимодальность, то есть связь разных форм телесности в мозгу.
В классической науке изучением мозга занимались отдельно, как будто его связь с телом совсем не важна. Если это было бы правдой, у нас бы никогда не появилось бы ни одной мысли — мы не могли бы выстроить комплекс представлений о мире и уж тем более испытывать эмоции.
Сейчас у нас есть доказательства того, что все в теле взаимосвязано: визуальное восприятие привязано к моторике, системе сенсоров, эмоциям. Это означает, что у нас всегда включен более чем один канал восприятия. Это и стало ключом к пониманию того, как работает концептуальная метафора. Метафора основана на телесности понимания: сама возможность существования метафоричности доказывает, что мы воспринимаем вещи посредством других вещей. Концептуальные метафоры основаны на «понятийных примитивах» (conceptual primitives), таких как движение, вращение, напряжение. Все основные идеи, которые к нам приходят, зависят от того, как функционируют и взаимодействуют с пространством наши тела. Мы обнаружили, что это и порождает концептуальные метафоры — да и вообще весь процесс мышления.
В классической науке изучением мозга занимались отдельно, как будто его связь с телом совсем не важна. Если это было бы правдой, у нас бы никогда не появилось бы ни одной мысли — мы не могли бы выстроить комплекс представлений о мире и уж тем более испытывать эмоции.
Сейчас у нас есть доказательства того, что все в теле взаимосвязано: визуальное восприятие привязано к моторике, системе сенсоров, эмоциям. Это означает, что у нас всегда включен более чем один канал восприятия. Это и стало ключом к пониманию того, как работает концептуальная метафора. Метафора основана на телесности понимания: сама возможность существования метафоричности доказывает, что мы воспринимаем вещи посредством других вещей. Концептуальные метафоры основаны на «понятийных примитивах» (conceptual primitives), таких как движение, вращение, напряжение. Все основные идеи, которые к нам приходят, зависят от того, как функционируют и взаимодействуют с пространством наши тела. Мы обнаружили, что это и порождает концептуальные метафоры — да и вообще весь процесс мышления.
У истоков правды находится понимание, и невозможно сказать, что правда, а что нет, если не понимаешь значения. Вопрос на самом деле в том, что такое понимание. Как раз это моя теория и пытается объяснить.
У нас очень физические отношения с миром, мы видим, нюхаем, трогаем — все это крайне тактильное восприятие, мы взаимодействуем с миром круглые сутки, но что мы считаем правдой? Есть весьма интересное исследование на эту тему — результаты экспериментов доказывают, что если нам что‑то показывают или мы что‑то трогаем, то в течение 8,2 тысяч миллисекунд мы воспринимаем объект бессознательно, прежде чем включится сознательное восприятие. В большинстве случаев в течение этих миллисекунд вы адаптируете полученную информацию об объекте к представлениям о мире, которые у вас уже есть, к которым вы привыкли. То есть скорее всего вы игнорируете часть информации, полученную посредством зрения, обоняния, прикосновения. И вы не только игнорируете, но и изменяете ее до того момента, когда она будет доставлена в ваше сознание! То есть то, что вы сознательно думаете, видите, чувствуете и т. п., может на самом деле не быть тем объектом, что перед вами в реальности.
У нас очень физические отношения с миром, мы видим, нюхаем, трогаем — все это крайне тактильное восприятие, мы взаимодействуем с миром круглые сутки, но что мы считаем правдой? Есть весьма интересное исследование на эту тему — результаты экспериментов доказывают, что если нам что‑то показывают или мы что‑то трогаем, то в течение 8,2 тысяч миллисекунд мы воспринимаем объект бессознательно, прежде чем включится сознательное восприятие. В большинстве случаев в течение этих миллисекунд вы адаптируете полученную информацию об объекте к представлениям о мире, которые у вас уже есть, к которым вы привыкли. То есть скорее всего вы игнорируете часть информации, полученную посредством зрения, обоняния, прикосновения. И вы не только игнорируете, но и изменяете ее до того момента, когда она будет доставлена в ваше сознание! То есть то, что вы сознательно думаете, видите, чувствуете и т. п., может на самом деле не быть тем объектом, что перед вами в реальности.
Джордж Лакофф, Марк Джонсон Философия во плоти (1999)
Джордж Лакофф, Марк Джонсон Философия во плоти (1999)
У истоков правды находится понимание, и невозможно сказать, что правда, а что нет, если не понимаешь значения. Вопрос на самом деле в том, что такое понимание. Как раз это моя теория и пытается объяснить.
У нас очень физические отношения с миром, мы видим, нюхаем, трогаем — все это крайне тактильное восприятие, мы взаимодействуем с миром круглые сутки, но что мы считаем правдой? Есть весьма интересное исследование на эту тему — результаты экспериментов доказывают, что если нам что‑то показывают или мы что‑то трогаем, то в течение 8,2 тысяч миллисекунд мы воспринимаем объект бессознательно, прежде чем включится сознательное восприятие. В большинстве случаев в течение этих миллисекунд вы адаптируете полученную информацию об объекте к представлениям о мире, которые у вас уже есть, к которым вы привыкли. То есть скорее всего вы игнорируете часть информации, полученную посредством зрения, обоняния, прикосновения. И вы не только игнорируете, но и изменяете ее до того момента, когда она будет доставлена в ваше сознание! То есть то, что вы сознательно думаете, видите, чувствуете и т. п., может на самом деле не быть тем объектом, что перед вами в реальности.
У нас очень физические отношения с миром, мы видим, нюхаем, трогаем — все это крайне тактильное восприятие, мы взаимодействуем с миром круглые сутки, но что мы считаем правдой? Есть весьма интересное исследование на эту тему — результаты экспериментов доказывают, что если нам что‑то показывают или мы что‑то трогаем, то в течение 8,2 тысяч миллисекунд мы воспринимаем объект бессознательно, прежде чем включится сознательное восприятие. В большинстве случаев в течение этих миллисекунд вы адаптируете полученную информацию об объекте к представлениям о мире, которые у вас уже есть, к которым вы привыкли. То есть скорее всего вы игнорируете часть информации, полученную посредством зрения, обоняния, прикосновения. И вы не только игнорируете, но и изменяете ее до того момента, когда она будет доставлена в ваше сознание! То есть то, что вы сознательно думаете, видите, чувствуете и т. п., может на самом деле не быть тем объектом, что перед вами в реальности.
Бенджамин Берген Громче слов (2012)
Большинство мыслительных процессов можно описать на основе одних и тех же принципов. Я давно привожу пример про любовь как путешествие — можно заметить, что метафоричность присутствует на всех уровнях: влюбленные часто воспринимаются как путешественники, их отношения — как средство передвижения, а цели — как пункты назначения; отсюда marriage is on the rocks или we are spinning the wheels — все частные случаи базовой метафоры. Можно задаться вопросом, почему вообще мышление основано на таких общих метафорах. Я обнаружил, что это просто свойство человека как физической системы, оперирующей по законам термодинамики, то есть склонность к описанию и обобщению уже заложена в нашем мозге, и это закладывается очень рано — уже в утробе.
Штука в другом: верная и работающая теория должна уметь предсказывать случаи, а не быть исключительно описательной. Так вот, вскоре после моего открытия метафоры «любовь как путешествие» вышла песня со словами: we are driving in a fast lane on a freeway of love. То есть теория метафоры может предсказывать творческие идеи. И современные лингвистические эксперименты тоже подтверждают теорию. Например, лингвист Адель Голдберг взяла два предложения: she greeted him sweetly и she greeted him kindly. Можно подумать, что предложения одинаковы по смыслу, по содержащейся «правде», но первое предложение активизирует вкусовые рецепторы в мозгу, а второе — нет, потому что это именно метафора сладости и доброты, на которые у нас возникает физическая реакция; отсюда разница в восприятии их смысла. Множественные эксперименты с метафорами хорошо описаны в книге «Громче слов» (Louder Than Words) Бенджамина Бергена.
Штука в другом: верная и работающая теория должна уметь предсказывать случаи, а не быть исключительно описательной. Так вот, вскоре после моего открытия метафоры «любовь как путешествие» вышла песня со словами: we are driving in a fast lane on a freeway of love. То есть теория метафоры может предсказывать творческие идеи. И современные лингвистические эксперименты тоже подтверждают теорию. Например, лингвист Адель Голдберг взяла два предложения: she greeted him sweetly и she greeted him kindly. Можно подумать, что предложения одинаковы по смыслу, по содержащейся «правде», но первое предложение активизирует вкусовые рецепторы в мозгу, а второе — нет, потому что это именно метафора сладости и доброты, на которые у нас возникает физическая реакция; отсюда разница в восприятии их смысла. Множественные эксперименты с метафорами хорошо описаны в книге «Громче слов» (Louder Than Words) Бенджамина Бергена.
Идея о человеке как исключительно разумном существе, пришедшая из Возрождения и, в частности, из трудов Декарта и живая до сих пор, не меняется с середины XVII века и преподается в университетах. Это приводит к тому, что люди в том, что касается, скажем, политики, считают, что достаточно предоставить сухие факты, чтобы человек рационально обдумал их и пришел к логичному выводу. А ведь этого не происходит, люди не приходят к консенсусу и одному логичному выводу, даже располагая одними и теми же фактами. Это просто противоречит всем открытиям когнитивистики.
Хороший пример — борьба демократов с республиканцами в Америке. Демократы чаще всего уверены, что, предоставив факты, они достучатся до людей и привлекут их на свою сторону. Однако человек с консервативным мировоззрением пропустит их факты через свою призму восприятия и просто пройдет мимо.
Я не говорю, что факты и правда не важны! Правда очень важна, но просто сама по себе она не сильнее, чем «своя правда», изначально присутствующая в голове человека.
Прозрачная информация, какой бы невероятной по силе она ни была, будет профильтрована через концептуальную структуру отдельного человека.
Безусловно, я за прозрачность, просто она не работает так, как люди этого ожидают, — свободы и демократии от нее больше не становится.
Теория прозрачности базируется на идее «видеть — значит понимать», а это ложная метафора, которая уходит корнями в еще более ложную теорию рациональности.
Настоящая теория рациональности — это идея о том, что мы думаем посредством фреймов, метафор, нарративов; наш мозг склонен адаптировать поступающую в него информацию, и поэтому мы приходим к различным умозаключениям. Это и есть теория телесной рациональности (embodied rationality), и она очень отличается от антинаучной картезианской теории рациональности. То есть я не оспариваю рациональность как таковую, я просто хочу дать ей действительно научное определение.
Хороший пример — борьба демократов с республиканцами в Америке. Демократы чаще всего уверены, что, предоставив факты, они достучатся до людей и привлекут их на свою сторону. Однако человек с консервативным мировоззрением пропустит их факты через свою призму восприятия и просто пройдет мимо.
Я не говорю, что факты и правда не важны! Правда очень важна, но просто сама по себе она не сильнее, чем «своя правда», изначально присутствующая в голове человека.
Прозрачная информация, какой бы невероятной по силе она ни была, будет профильтрована через концептуальную структуру отдельного человека.
Безусловно, я за прозрачность, просто она не работает так, как люди этого ожидают, — свободы и демократии от нее больше не становится.
Теория прозрачности базируется на идее «видеть — значит понимать», а это ложная метафора, которая уходит корнями в еще более ложную теорию рациональности.
Настоящая теория рациональности — это идея о том, что мы думаем посредством фреймов, метафор, нарративов; наш мозг склонен адаптировать поступающую в него информацию, и поэтому мы приходим к различным умозаключениям. Это и есть теория телесной рациональности (embodied rationality), и она очень отличается от антинаучной картезианской теории рациональности. То есть я не оспариваю рациональность как таковую, я просто хочу дать ей действительно научное определение.